ДРУГИЕ СТАТЬИ Вин Дизель ведет съемки нового сериала про покер Фон Триер отказался от интервью Секс в большом городе Guilty? Guess who? (Оскар: прогноз) Побег возможен Снимите это немедленно Архив статей...>

Каких-то двенадцать лет назад Майкл Бэй был вынужден с боями выбивать из продюсеров каждый лишний доллар, а иногда и доплачивать за пиротехнику из собственного кармана. Его новый фильм «Трансформеры» (премьера которого назначена на начало июля) обошелся инвесторам в 150 миллионов – по меркам нынешнего Бэя, бюджет вполне обычный. С тех пор, как Майкл Бэй снял «Скалу» (это была последняя его лента, которая стоила меньше сотни миллионов), его амбиции крепнут, а аппетиты растут. Попомни наши слова, если в Голливуде когда-нибудь освоят бюджет в миллиард, ставить ЭТО позовут именно Бэя.

Свое кинообразование Майкл Бэй начал совсем еще подростком. Ему не было и пятнадцати, когда он получил работу в “Lucasfilm”. Юноша был, что называется на шестых на съемочной площадке «Индианы Джонс и утраченного ковчега». Поправляя софиты или готовя Спилбергу кофе, он ловил каждое слово мэтра; незначительность собственной роли не омрачала для Майкла торжественности момента: на его глазах творилась история кинематографа. Именно здесь он усвоил главное правило успеха – размер имеет значение, а скромность – добродетель неудачников.

После школы, он подал документы в киношколу при Университете Южной Калифорнии и получил отказ. Не исключено, что в приемной комиссии парня сочли очередным психом, поскольку в резюме он утверждал, будто его биологический отец – Джон Франкенхаймер – на тот момент уже ветеран режиссуры, хорошо известный и в Лос-Анджелесе, и в Канне, и Венеции.

Получив диплом Центра искусств и дизайна в Пасадене, Бэй решает заняться клипмейкерством, и вскоре подписывает контракт с компанией «Propaganda Films», где работает над видео для Лайонела Ричи, “DiVinyls”, “Chicago”, “Aerosmith”, Ричарда Маркса и Тины Тернер. Разумеется, он мечтает о собственном полном метре, но путь к режиссерскому креслу, как водится, лежит через рекламу. Майкл Бэй снимает рекламные ролики таким завидным клиентам, как “Nike”, “Coca-Cola”, “Mercedes” и “Levi’s”. Вскоре он превращается в живую легенду этой индустрии. К 26 годам, в его активе были все награды, о которых только может мечтать рекламщик – от приза Музея современного искусства до каннского «золота».

В 1995 году Гильдия режиссеров США называет Майкла Бэя «Лучшим режиссером рекламы». С таким послужным списком можно покорять Голливуд, и в том же году Бэй получает контракт на постановку «Плохих парней».

Для финала «Плохих парней» Майкл Бэй припас зрелищный пиротехнический трюк, однако из-за проливного дождя вместо впечатляющего фейерверка вышел лишь жалкий пшик. Деньги к тому времени практически иссякли, и продюсер Фильма Джерри Брукхаймер отказался оплачивать повторный дубль. Бэй не раздумывая выложил двадцать пять тысяч – добрую четверть своего гонорара, и не прогадал. «Плохие парни» благосклонно встречены критиками, что касается публики – та просто ревела от восторга. Лента, ставшая без пяти минут жанровым каноном, собрала почти 160 миллионов кассовых сборов. С тех пор, Бэй и Брукхаймер неразлучны, что твои Лелек и Болек.

Вообще, эта пара представляет собой аномалию. Какую бы дичь не выплескивали на экраны эти двое (нужно признать, что во всех отношениях удачные ленты вроде «Плохих парней» или «Скалы» случались в их практике не часто), лимит зрительского доверия к ним кажется неисчерпаемым. Кстати, уже будучи известным, востребованным и очень хорошо оплачиваемым фильммейкером, Бэй не оставил своих попыток породниться с Джоном Франкенхаймером. Франкенхаймеру, который уже не мог игнорировать заявлений Бэя, даже пришлось сделать анализ ДНК – разумеется, с отрицательным результатом.

Какую Годзиллу изверг из своего нутра рекламный бизнес, в полной мере стало понятно лишь на премьере «Перл-Харбора». По случаю показа, Брукхаймер и Бэй вынудили компанию «Дисней» арендовать действующий авианосец ВМФ США «Джон Си Стеннис» и переоборудовать его в плавучий кинотеатр. Среди первых зрителей преобладали ветераны второй мировой, а внук Рузвельта после сеанса разрыдался у Бэя на плече. Вся эта рекламная суета обошлась инвесторам в пять миллионов – этих денег хватило бы для того, чтобы снять один «Покидая Лас-Вегас» и еще около тридцати «Ведьм Блэйр». Гонорар Майкла Бэя составил 25 миллионов. Как знать, возможно Джон Франкенхаймер раскрыл бы Майклу отцовские объятия, если бы не умер в это самое время (не исключено, что от зависти).

Должного умиления не испытали разве что японцы и кинокритики. Последние писали, что снять хуже нельзя, даже если стараться из всех сил. Впрочем, мысль эта потеряла свою актуальность после того, как Бэй сделал сиквел «Своих парней».

В офисе Майкла Бэя полно памятной бутафории: к потолку привешен муляж шаттла из «Армагеддона» (зная широту его натуры, удивляешься, что Бэй не заказал модель в натуральную величину), на столе – сувенирная бомба из «Перл-Харбора». Двоих его мастиффов зовут Мэйсон и Грэйс – в честь героев все тех же фильмов. Мастиффы вынудили Бэя приобрести машину побольше. «В них приходится вкладывать уйму денег» - говорит режиссер в своих интервью, с таким видом, будто открывает миру что-то новое о себе.